В Армении на 300 лет раньше, чем в Европе, открылись частные лепрозории и государственные лечебницы — бжшканоцы. В них царствовали армянские магистры медицины — бжшкапеты, — и в средневековой Армении уже складывались врачебные династии. Бжшкапеты прекрасно разбирались в причинах недомоганий и методах лечения. Знали, как дозировать целебные травы, если надо получить яд, и как — если противоядие. За свои услуги они не требовали платы от неимущих, и даже лейб-медики царских дворов не отказывали им в помощи: отвернувшийся от больного не имел права именоваться врачом. Была в нашей стране и своя клятва Гиппократа — моральный кодекс армянского врача составил Амирдовлат Амасиаци.
Перелистывая страницы старинной рукописи, в которой приводились симптомы болезней, распространенных в средневековой Армении, я, как и герой Джерома К. Джерома, никак не могла избавиться от ощущения, что страдаю всеми этими заболеваниями. Внимательно прислушавшись в тишине читального зала к своему организму, не обнаружила только... импотенции. Хотя, как выяснилось, армянские средневековые врачи с успехом справлялись и с мужским бессилием — прекрасным афродизиаком тогда считалась, к примеру, кровь нильского крокодила. Кстати, практиковавший в Киликийской Армении врач-сириец Ишох считал «чрезмерную холодность мужчины» одной из причин женского бесплодия. В своей «Книге о природе» Ишох приводит и этапы развития эмбриона, который «оформляется и получает свойственный человеку облик» за три месяца. Вначале у «гладкого зародыша» появляется голова и «вырастают» ноги, затем руки и только на 50-й день возникают глаза, внутренности и прочие органы. Как «формируется ребенок в утробе матери», рассказывается и в «Лечебнике Гагика» (XI в.), авторство которого приписывается видному представителю анийской медицинской школы Григору Магистросу. Кстати, в его «бжшкаране» (так назывались сочинения армянских врачей) приведены бесценные отрывки из несохранившегося сочинения древнеримского целителя Демократеса.
Титульный лист трактата Мхитара Гераци «Утешение при лихорадках»
***Средневековые армянские врачи разбирались во многих недугах. Они немало знали о строении глаза, о пахово-мошоночных грыжах и болезнях яичек, о лечебных свойствах драгоценных камней и о том, как облегчить страдания онкобольного и аллергика. Кровотечение, например, останавливали, прикладывая к ране «пчелиное мумие», как тогда называли прополис. Больного артритом укладывали в выкопанную с его рост яму с раскаленным песком, обкладывали целебной травой шандрой и накрывали одеялами, чтобы воспаленные суставы успокоились и вновь обрели подвижность. Снадобьем под названием «Армянский буш», которое готовили из сока рогатого мака, лечили подагру, соком ширакского панандуса — проказу, желчью евфратской рыбы-звездочета — катаракту. Им было известно, что мелкие корни сыти благотворно влияют на рост волос, а белая нефть из страны персов избавляет от тугоухости и зубной боли.
Абу Али ибн Сина (Авиценна)
При чахотке бжшкапеты советовали пить разведенную в вине глину, причем Ибн Сина, он же Авиценна, высоко ценил лечебные свойства глины, которую добывали в столице Багратидов Ани. «Многие уцелели [во время] великого мора, так как соблюдали [правило] пить [глину] в слабом вине», — писал в XI веке великий целитель, отмечая, что помогает анийская глина и при моровых лихорадках.
Католикос Нерсес Шнорали благословляет Мхитара Гераци
***А вот, согласно Мхитару Гераци, для избавления от лихорадки пациента достаточно... утешить. «Развлеки больного играми и шутками, доставь ему радость — пусть больше слушает гусанов, звуки струн и приятные мелодии», — сказано у Великого Мхитара, как именовали современники основоположника армянской средневековой медицины, автора «Утешения при лихорадках» (1184). Но рецепт этот действовал только при «лихорадке однодневной», возникающей от печали и забот, бессонницы и переутомления, недоедания или переедания. Современным врачам клиническая картина, описанная Гераци, напоминает аллергическую реакцию: те же краснота и отек кожи, жар и учащение пульса. Одного утешения, водных процедур, массажа да легкой пищи уже было недостаточно при «лихорадке изнурительной», куда Гераци включил различные формы туберкулеза. Здесь уже требовались травяные настои, отвары, пилюли, порошки, мази, припарки, пластыри и молоко «белой и свободной от всякого рода болезней» ослицы.
Эпидемия чумы на картине Питера Брейгеля Старшего «Триумф смерти». 1562. Музей Прадо, Испания, Мадрид
Дело обстояло хуже, если бжшкапет ставил диагноз «лихорадка плесневая», когда «плесень» проникала в «кардинальные влаги тела — кровь, слизь, черную и желтую желчь». «Плесневыми» считались малярия, сыпной и брюшной тифы, оспа, флегмона и рожа. Малярия в те годы свирепствовала в заболоченных районах равнинной Киликии. Болотная лихорадка унесла немало жизней. Кстати, ее жертвой стал друг и покровитель Мхитара Гераци католикос Нерсес IV Шнорали, резиденция которого находилась в Ромкле. Исследования Мхитара заинтересовали преемника Шнорали Григора IV, которому бжшкапет посвятил свой трактат «о трех видах лихорадок, с прогнозом и лечением». Названа рукопись «Утешение при лихорадках», ибо «утешает она врача увеличением познаний, а больного — излечением». Написан лечебник не на грабаре, как было принято тогда в армянском научном мире, а на среднеармянском — разговорном языке Киликийской Армении. Другими словами, лечебник был доступен не только узкому кругу специалистов — окружение больного должно было быть проинформировано о возможности заражения. Мхитар предостерегал от соприкосновения с больными «плесневой лихорадкой». «Недуг этот поражает тех, кто приближается к больному, особенно если время летнее и помещение тесное», — разовьет мысль Гераци в XIII веке киликийский врач Григорис. Как и современная, средневековая медицина была бессильна в запущенных случаях. «Если больной очень страдает от жара, беспокоится, ворочается с боку на бок, а живот его вздуется, и когда постучишь по нему, он издаст барабанный звук, определенно знай, что он умрет, в особенности если на теле появятся черные пятна величиной с сумах», — писал Гераци, умудренный богатым опытом клиницист. Сравнивая работы Гераци с мистическими трудами его современницы, немецкой монахини, аббатисы и писательницы Хильдегарды Бингенской, немецкий исследователь Эрнст Зайдель вынес вердикт: «Мы должны решительно предоставить пальму первенства армянскому мастеру за основательное знание природы, последовательное самостоятельное мышление и полную свободу от схоластической кабалы».
***Пока в Европе боролись с болезнями, подвешивая страдальцев за ноги и ожидая, что яд выйдет из ушей, носа, рта и глаз, бжшкапеты проводили тончайшие офтальмологические операции. К хирургическому вмешательству они прибегали в крайнем случае, только если не помогали лекарства. Например, при трахоме — воспалительном заболевании глаз, ведущем к слепоте, — Гераци рекомендовал «смело проколоть конъюнктиву и позаботиться о жидкости, которая именуется воспалительной материей, и глаз открывается по воле Бога». А вот как описал операцию по удалению зрелой катаракты Амирдовлат Амасиаци (XV в.): «Следует проколоть ткани глаза, ввести спицу и спустить [уплотнившуюся] катаракту, и тогда глаз просветлеет и очистится. И когда ты будешь уверен, что весь затек вышел, то уложи усыпленного больного на спину, приложи к глазам пластырь из розового масла и яичного желтка, подложи под голову подушку и наложи повязку».
В средневековой Армении анестезию делали, используя настойку мандрагоры, белладонны или опия. Тогда как в Европе применяли метод «общего обезболивания» — наносили тяжелым предметом удар по голове. Обезболивающий эффект при этом был настолько ничтожным, что установить причину смерти пациента — болевой шок или некомпетентность хирурга, — было сложно.
Вплоть до XVI века в Европе были запрещены и вскрытия. В отличие от Армении, где анатомию человека изучали не только на трупах, «расчленяя сущее на то, из чего оно образовано», но и проводили вивисекцию. Вот как в XIII веке описывает эксперименты на живом организме Ованес Ерзнкаци: «Опытный и мудрый врач, получив в свое распоряжение преступника, приговоренного к смерти, убивает его злой смертью, пока не изучит состояния органов, нервов и [кровеносных] сосудов. Ценою страданий, причиненных одному человеку, он приносит пользу многим».
Известно, что в средневековой Европе прокаженного уже при первых признаках болезни обвешивали трещотками и отпевали в церкви. А в Армении католикосы призывали открывать лепрозории. Еще в 365 году на Аштишатском церковном соборе постановили «для пресечения заразных заболеваний соорудить для прокаженных лепрозории, для хромых и слепых — приюты, для прочих больных — лечебницы». Частные же больницы появились в Армении в 260-м — супруга нахарара Сурена Салахуни, княгиня Агвида открыла первый лепрозорий. Аналогичное заведение в Европе появится только 300 лет спустя — до тех пор «нечистых» просто изгоняли из города.
Город Амасия — родина Амирдовлата Амасиаци. Мозаика
***В христианской культуре бытовало представление, что болезнями Бог карает грешника или посылает испытания праведникам. Но «есть болезни, которые происходят не от грехов, а от невесомых смешений, ибо тело человека есть смешение четырех элементов», — сказано у Езника Кохбаци (V в.). Отрицает автор «Опровержения ересей» и «священный» характер эпилепсии: «Нет дьяволов, входящих в тело человека», а есть болезнь — «истощение мозга, при которой человек теряет сознание, разговаривает со стенами и борется с ветром». Подобное состояние наблюдается также, если больного пытались отравить. Армянские бжшкапеты прекрасно разбирались в ядах и противоядиях — териаках, что весьма ценилось при выборе придворного лекаря.
Османский султан Мухаммед II, при дворе которого служил лейб-медиком Амирдовлат Амасиаци
В 1453 году Константинополем овладел османский султан Мухаммед II. Его детство и юность прошли в Амасии — родном городе армянского врача Амирдовлата, покорившего столицу империи своим искусством. Султан сделал Амирдовлата Амасиаци своим главным хирургом и окулистом: эту должность он совмещал со званием главного садовника. Позже в своем трактате «Ненужное для неучей» Амасиаци перечислил 1000 видов целебных трав, 250 животных препаратов и 150 минералов. Он привел их названия на нескольких языках, расписал, при каких недугах, в какой дозе надо употреблять лекарства.
Козни завистников вынудили целителя покинуть столицу. Более десяти лет странствовал Амасиаци по странам Балканского полуострова, пока бежавший из охваченного чумой Константинополя султан не решил вернуть опального врача ко двору. Он вернулся на родину после смерти Мухаммеда II — султан умер от подагры, не помогла даже знаменитая глина с острова Лемнос, за которой Амасиаци дважды снаряжал экспедицию. Сам престарелый бжшкапет скончался в родной Амасии «в четверг 8 декабря 1496 года». Он оставил свой завет всем избравшим стезю врача: быть разумными и исполненными чувства долга, терпеливыми и готовыми подать совет, милосердными, верными, нравственно чистыми и богобоязненными... «Если врач не постигнет сути болезни, не следует ему использовать лекарства, чтобы не запятнать имени своего, — учил бжшкапет. — А если он не сведущ, то лучше не призывать его к больному и вообще не почитать за врача». Средневековые армянские врачи свято придерживались главной заповеди — не навреди!
Комментариев нет:
Отправить комментарий